К 1950 году Лё Корбюзье изменил курс, оставив пуризм, как он его называл, ради чего-то более устойчивого и скульптурного. Его сдержанная, лёгкая архитектура стала простоватой, с тяжеловесными кирпичными и каменными стенами и всполохами яркого цвета.
Он обнаружил потенциал железобетона и использовал его по-своему, оставляя материал грубым, незаконченным внутри и снаружи, так что были видны куски деревянных рам. Бетон позволил Лё Корбюзье исследовать необычные формы. Вздымающаяся крыша часовни Ronchamp напоминает покрывало монахини, студии Карпентерского центра изобразительных искусств в Гарварде выступают из здания как огромные виолончели. Для столицы индийского штата, города Чандигарх, он создал храмовую зону, которая кажется доисторической.
Лё Корбюзье был самым значимым архитектором XX века.
Фрэнк Ллойд Райт (Frank Lloyd Wright) был более плодовит — архитектурное наследие Лё Корбюзье составляет около 60 зданий — и многие будут утверждать, что он более одарён. Но Райт был индивидуалистом, а Лё Корбюзье доминировал в мире архитектуры с 1920 года, когда он начал издавать журнал L’Esprit Nouveau, и до самой его смерти в 1965 году. Он вдохновлял несколько поколений архитекторов не только в Европе, но и по всему миру. Он был больше чем динамичный новатор. Раздражительный, язвительный, он был совестью современной архитектуры.
Лё Корбюзье был ещё и градостроителем. «Современное градостроительство появляется на свет вместе с новой архитектурой, — написал он в своей книге под названием „Урбанизм“. — Этим огромным шагом в развитии, таким брутальным и таким подавляющим, мы сжигаем мосты и порываем с прошлым». Вот что он имел в виду. Не должно было остаться никаких переполненных улиц и тротуаров, никаких шумных общественных площадей, никаких неопрятных кварталов.
Люди будут жить в гигиеничных, систематизированных башнях, расположенных далеко друг от друга. Этот рациональный город будет разделён на зоны для работы, жизни и досуга. Прежде всего, всё должно быть построено в большом масштабе — большие здания, большие площади, большие магистрали.
Он назвал это La Ville Radieuse — Сияющим Городом. Несмотря на поэтичное название, его виденье города было авторитарным, несгибаемым и упрощённым. Везде, где оно было опробовано, — в Чандигархе самим Лё Корбюзье или в Бразилии его последователями — оно потерпело неудачу.
Стандартизация оказалась негуманной и дезориентирующей. Открытые пространства были неприветливы, бюрократическим путём установленный план — социально разрушителен. В США Сияющий Город принял форму обширных схем городского обновления и систематизированных проектов общественного жилищного строительства. Сегодня эти мегапроекты демонтируются, поскольку суперблоки уступают дорогу рядам домов, выходящих фасадами на улицы и тротуары. Выяснилось, что комбинирование различных подходов — путь к успеху. Поэтому наличие жилых кварталов, так же старо, как и ново. Города узнали, что сохранение истории имеет намного больше смысла, чем старт с нуля.
Это был дорогой урок, и вовсе не тот, на который рассчитывал Лё Корбюзье, но это тоже часть его наследства.
Марина Петренко
[1] [2]
См. также:
Джордж Нельсон — борец с «визуальной неграмотностью», «Машины для жизни» от Шарля Ле Корбюзье [1], Акилле Кастильони: он умел удивляться и удивлять